Мои воспоминания о Мценске. 1908-14 гг.

«Мои воспоминания о Мценске. 1908-14 годы»[1]

Дыжгальвис А.[2]

Минувшее проходит предо мною…

А. Пушкин

Старый дореволюционный Мценск был городом ремесленников и кустарей, купцов и мелких торговцев, с небольшой прослойкой дворян-помещиков, чиновников и интеллигенции.

Река Зуша делила город на две части: основная часть его лежала на правом берегу, а меньшая часть – на левом. Шоссейная дорога Москва-Харьков в свою очередь делила основную часть города на две части – южную и северную. Отсюда одна и та же улица, тянувшаяся с юга на север, называлась по-разному. Съезжая с речного моста в город, первая улица налево называлась Троицкой, направо – Воскресенской. Следующая параллельная улица называлась Никитской от начала до конца. Следующая улица налево от шоссе называлась Амбарной, направо – Кузнечной. Там, где теперь проходит улица Тургеневская, была улица Широкая, а от кладбища к реке тянулась Цыганская улица. Интересно, что в этой части города две улицы не имели названия – это 1-й и 2-й Безымянные переулки.

В Заречной части города главными улицами были Сергиевская, Болховская и Орловская.

Мценск асфальта не знал. Только центральные улицы были замощены булыжником, по которому колеса телег и экипажей двигались со страшным грохотом и скрежетом…

Управлялся город Городской Управой во главе с городским головой. В то время это был Домогатский. На Солдатской улице, ныне Красноармейской, в здании Дома пионеров размещались присутственные места. На ул. Дзержинского сохранилось кирпичное двухэтажное здание, в котором размещалась мещанская управа.

На углу улиц Троицкой и Шоссейной старое здание ПТУ, в двухэтажном здании с ажурными балконами, помещалась земская управа, во дворе которой был склад сельскохозяйственных ма­шин: плуги, веялки, сортировки и пр.

На месте теперешнего кинотеатра «Победа» стояло большое здание с колоннами. По преданию, в нем останавливалась Екатерина П., возвращаясь из поездки на юг в XVIII в. В этом здании находился исправник, управление полицией, государственное казначейство. Во дворе здания были конюшни для лошадей стражников, «кутузка», в которой отсиживались какое-то время ка­кие-то задержанные люди, пьяницы и пр.

Полицейские носили своеобразную форму: чёрный мундир, через плечо на ремне шашка, на боку – револьвер, на красном шнурке свисток. Летом полицейские носили фуражку, а зимой – круглые шапки с ветвистой кокардой. В городе было два круглосуточных полицейских поста: один на Балчуге, другой – на Московской улице, неподалёку от здания нынешнего медицинского училища.

С наступлением темноты жизнь в городе замирала. А в основном жизнь города определялась торговлей. Главное значение имела покупка зерна у крестьян. Были известны в городе скупщики зерна купцы Наживин, Ильин, Смыков. И приказчики и доверенные лица ловили привозивших свое зерно крестьян за городом, суля им все блага, или при въезде в город. Как это было, например, у купца Ильина. Его амбары были на месте старого маслосырзавода. Скупщики зерна имели для хранения зерна амбары, построенные из строевого барочного леса на площади, где сейчас находится дом культуры «Металлург». Амбары располагались в несколько рядов. На дверях амбаров висели огромные винтовые замки, иные весом до 5 кг. Были амбары маленькие – 5х6 метров, иные – по 15-20 м в длину. По наличию этих амбаров и улица называлась Амбарной.

Теперешние Торговые ряды были одноэтажные. В подслеповатых лавках продавались скобяные товары, бакалейные, мануфактура: ситец, чёртова кожа, бумазея, кумач и пр.

Особенно видным торговым заведением в городе был магазин купца Половнева. Магазин занимал весь нижний этаж здания, верхний этаж отводился под квартиру хозяина. Магазин Половнева по сути был универсальным. В нем можно было приобрести пальто, костюм, калоши, подобрать обувь, нужный галстук, купить пуговицы, нитки, ленты, найти любую ткань от ситца до шерсти и шелка. Не выходя из магазина можно было закупить вина, конфет, шоколад, кофе, крупу, муку… Словом, в магазине можно было купить все новое из одежды и приобрести нужные продукты.

Были в городе и другие магазины. Торговля текстильными товарами шла в магазине Киселева, бакалейными – в магазине Корякина. На углу улиц Никитской. и Московской было торговое предприятие купца Фетисова. Он имел хлебный магазин и колбасную, а внизу под магазином была пекарня. В магазине можно было покупать черный хлеб – простой заварной, ситный. Булки простые и сдобные, печенье, сухари. В колбасном отделении предлагались покупателям разнообразные колбасы, ветчина, окорока, сосиски и пр.

Хлебные магазины были и в других частях города: купец Стёпочкин торговал на Амбарной улице. На Шоссейной улице в лавке торговали только заварным хлебом. На улице Московской, на нижнем этаже нынешнего военкомата, был писчебумажный магазин Мельникова. На углу Троицкой и Шоссейной улиц, в здании нынешних «Теплосетей» торговал купец Прозванцев. В магазине всегда был большой выбор всякой соленой и копченой рыбы. Были и миноги, селедки, килька, корюшка и пр.

На левом берегу Зуши располагалась заречная часть города, которая носила название Балчуг (название татарское, значило грязь – прим. Авт.). На Балчуге в свою очередь были скобяной, бакалейный магазины купца Ершова. В здании ПТУ, где и раньше стояло двухэтажное здание, была единственная в городе гостиница с номерами купца Абалмазова.

В конце Никитской улицы на берегу Зуши находилась плотина и водяная мельница с двумя турбинами. Мельница молола зерно, производя не только простой помол, но даже вальцевала. Помольщиков было всегда много, весь двор мельницы был заставлен подводами с крестьянским верном. На Никитской же улице у купца Смыкова работала просорушка – «шасталка». Она была известна тем, что с утра до вечера на ней работал нефтяной двигатель. На Амбарной улице шла широкая торговля керосином, селедками, дегтем. Эти лавки принадлежали купцу Павлову.

На окраине города работали два спиртзавода. Первый — помещика Куроедова на том месте, где сейчас вырос завод «Коммаш». Второй – Волковский, который и сейчас работает как биохими­ческий завод. На Кузнечном переулке, где сейчас разбит сквер и построено новое здание типографии, по линии, впритык стояли закопченные, грязные кузницы. Было их не более двенадцати. В кузницах подковывали лошадей, обтягивали шинами колеса, готовили подковы, гвозди к ним. Главенствовала среди сих немудреных лачуг механическая кузница Наумова. Она, во-первых, размещалась в кирпичном здании, во-вторых, имела нефтяной двигатель и даже освещалась электричеством. В этой механической мастерской работы выполнялись посложнее.

Одним из кузнецов был Николай Сергеевич Козеев, сохранивший профессию кузнеца на долгие годы.

На берегах реки Зуши в известковых карьерах велась добыча камня. Работы велись вручную – кувалдой и огромными зубилами. Выламывали плиты известняка. Мелкие плиты дробили – они шли на мощение улиц, более крупные обрубали, шлифовали и делали из них надгробия на могилы или использовали для облицовки фундаментов в домах. Камни, предназначенные на продажу, складывали в огромные кубы у подножия горы.

На окраине города были и промысловые овощные хозяйства. Одно хозяйство было на берегу реки против здания тюрьмы, другое – неподалеку от кладбища Харлампиевского. Владельцами этих хозяйств были Проваторовы. Они снабжали горожан овощами, а выращенный лук отправлялся в Петербург.

По воскресным дням в городе были базары. На теперешней площади Ленина был торг с центром, где сейчас стоит памятник Ленину. На базар сходились и съезжались тысячи людей. Вся площадь заполнялась крестьянскими телегами и бричками. И что только не продавали на базаре! Приезжали «полехи» /калужане/, привозили доски, лыко, строительный лес, бочки, кадки, ушаты. На возах в веретьях лежали горами картошка, зерно, гречиха. Женщины продавали молоко, сметану, творог, варёнку. Между рядами телег сновали торговки, которые рекламировали свой горячий товар: печенку и гречишники. Гречишники – это изделие, выпеченное из гречневой муки, представляющее из себя усеченный конус, высотой 10-12 сантиметров. Если гречишник был обильно смочен конопляным маслом, то стоил 2 коп., если подсолнечным – 3 копейки. Торговки носили гречишники в деревянных корытцах, часто на голове, зычно рекламируя свой товар.

За торговыми рядами, вокруг пруда, действовали цыгане. Их специальность была – продажа лошадей. Там же продавался и другой скот: овцы, свиньи, коровы и разная птица. К концу дня на базаре появлялось много подвыпивших мужчин, которых с бранью тащили к своим телегам жены…

Восточную часть города занимала Ямская слобода. В описываемое время ямщиков в ней уже не было. Но она была густо населена ремесленниками и кустарями. Жили там каменщики, печники, плотники, маляры, сапожники, вальщики, жестянщики, верёвочники, портные, столяры, шапочники. На улице стояли возле домов станки с большими, в 1,5 м в диаметре, колёсами, с помощью которых вились веревки, канаты, нужные в крестьянском хозяйстве. Женская часть Ямской слободы занималась плетением коклюшечных кружев. Зимой по домам, а летом перед домами на улице, сидели женщины с цилиндрическими подушками, утыканными по рисунку булавками, между которыми плелся узор кружева. Каждая ниточка наматывалась на отшлифованные деревянные палочки, которые назывались коклюшками. Кружева мценских кустарей славились, быстро раскупались и имели спрос даже за границей. Княгиня Тенешева содержала на ул. Никитской даже небольшую школу кружевниц.

Две части города соединялись между собой мостом. Мост был низким, поднимался над уровнем воды всего на 60-70 см и назывался наплавным. При весеннем половодье и при летних паводках мост заливался водой. Переправа прекращалась до спада воды и открытия настила моста. Весной в половодье городская управа снаряжала для переправы четыре лодки. Лодки были большие: в длину 5-7 метров, в ширину 1,5 метра. На каждой лодке было четверо гребцов, на корме стоял рулевой, который направлял ход лодки толстым бревном – веслом. Лодка вмещала 12-15 пассажиров. Пристани для лодок были расположены в конце ул. Ленинской и в устье р. Мецны. Переправа длилась минут 10-15. Подход к пристани и самой лодке был в непролазной грязи. Вечерами и ночью на лодках устанавливались подслеповатые фонари. Да и гребцы были частенько навеселе. Так что переправа через реку была делом далеко небезопасным. Переправа была платной. Бывало, что в течение полутора-двух недель Заречная часть города была отрезана от правобережья.

В городе имелась женская прогимназия /здание школы № 2 на ул. Красноармейской/, потом она была переоформлена в гимназию.

На Троицкой улице находилось высшее начальное училище, в котором учился известный автор учебников по математике Киселев, учился И. Новиков, писатель-пушкиновед. Директором училища был И.А. Шелапутин, учителями: Пахомов А.А. /биолог/, Шуршиков В. /художник/, Заусайлов Е.Ф. /физик/, Макушкин / математик/. Примерно в 1909 году была открыта Мужская гимназия. Директором гимназия был Раевский С.И., учителями В.Ф. Адамов, А.М. Размадзе, И.Х. Шваб, Соболева М.И. и др.

В конце Воскресенской улицы размещалось ремесленное училище, там, где сейчас размещается Центр-колледж. Кроме этих учебных заведений в городе были еще начальные школы двух типов: земские и церковно-приходские. Церковно-приходские школы были при церквях Никитской и Пятницкой. Земские школы были разбросаны по разным частям города. На заречной стороне города такая школа размещалась возле Сергиевской церкви, кирпичное красное здание сохранилось до сих пор. На Воскресенской улице была вторая школа. Точное местонахождение сейчас определить трудно. В Ямской слободе, на стыке Ефремовской улицы и Перевозной стояла начальная школа, называемая Романовской.

Как обстояло дело с медицинским обслуживанием горожан?

В городе работал известный врач Левин, который вёл частную практику, но ещё большую практику имел частный фельдшер Петр Алексеевич Петрухин. В небольших размерах было организовано и амбулаторное лечение для простого народа. В городе была и небольшая земская больница. Она размещалась в старом двухэтажном здании там, где сейчас аптека и банк СОТЭФ. Слабая медицинская помощь, ограниченное количество мест в земской больнице, почти полное отсутствие врачей и фельдшеров способствовало тому, что в городе было много знахарей и знахарок, монашек, старцев, которые врачевали народ своими средствами и наговорами.

В городе было две аптеки: одна – на Московской улице против военкомата, принадлежала провизору Липскому, другая – на стыке ул. Никитской и Шоссейной /здание «скорой помощи»/. Провизором в аптеке был Кондрак. Его аптека была сугубо официальной.

Лекарства отпускались только по рецепту. В аптеке Липского все было иначе: там шли беседы, давались советы, выражались сочувствие больным. Помимо лекарств здесь давали лечебные травы, рассказывали о их пользе и применении. Аптека Липского была демократичной, поэтому её охотно посещали пожилые леди.

В тот период культурно-просветительной работой среди населения практически никто не занимался. Театра в городе не было, кинотеатр только зарождался. Купец Минаев изредка, раз 2-3 в недели, демонстрировал фильмы в сарае, приспособленном под зрительный зал. Этот сарай сохранился и по сей день и находится он против парка Победы, при въезде на шоссейный мост. В городе существовало два клуба: один дворянский – над аптекой Липского. Вход в него был доступен только дворянам. Другой – на пересечении улицы Мира и Советской — на первом этаже здания – для жителей города, чиновников, приказчиков, интеллигенции.

Дворянский клуб чаще всего пустовал, иногда сюда приезжали артисты. А вот в общедоступном клубе жизнь кипела, особенно вечерами. В нем изредка ставились любительские спектакли, был бильярд, буфет, бывали танцы под духовой оркестр, велась карточная денежная игра. Летними вечерами молодёжь гуляла в городском саду. В центре сада имелась круглая площадка, именовавшаяся «пятачок», по которой кругом ходила публика. Иногда на этом пятачке танцевали под музыку духового оркестра. В саду продавали разноцветное мороженое в стеклянных стаканчиках.

Одно время на берегу реки за теперешней баней был открыт второй городской сад в парке князя Кутыева, но просуществовал он недолго и по какой-то причине был закрыт.

Электричества в городе не было. Обыватели освещались керосиновыми лампами. На главной улице города – Московской – пожарники по вечерам зажигали керосиновые фонари. На весь город было всего 5 фонарей. Освещались только центральные улицы, остальной город ночами погружался в непроглядную темень. Выручала луна. О газовых фонарях еще и речи не было.

На углу ул. Карла Маркса и Дзержинской находится двухэтажное кирпичное здание, которое принадлежит сейчас детскому дому № 4. В этом здании размещалась единственная в городе почтовая контора, в конторе производили денежные операции по пересылке денег, принимали и отправляли почту, там же был и телеграф. Телефона в городе ещё не было. В почтовой конторе можно было оформить подписку и на газеты, журналы «Русское слово», «Биржевые акты», «Нива» и др. При конторе были и почтальоны, которые доставляли почту адресатам.

Водопровода в городе ещё не было. В городе было много водовозов, которые на стареньких клячах развозили воду в деревянных бочках заказчикам. Водовозы качали воду из артезианской скважины, которая находилась в конце улицы Московской, против современного учреждения «Водоканал». Эта скважина была единственной в городе. Большая часть населения брала воду непосредственно из реки или из ключей, бьющих по берегам реки.

Зимой улицы города заносило снегом, только некоторые жители расчищали тротуары возле своих домов. Прохожие протаптывали в снегу узенькие тропки, на которых с трудом расходились встречные.

Летом было раздолье. Все улицы густо покрывались травой. Прохожим не приходилось выбирать место, где пройти. Иди, где хочешь! Раздолье было и для животных. На улицах паслись стаи уток, гусей, в лужах лежали, наслаждаясь грязью, свиньи. В Ямской слободе, на Широкой улице паслись телята и козы, привязанные к колышкам.

Каждый дом в городе имел свой сад. Летом в избытке собирали ягоды черной, красной и белой смородины, крыжовника, малины, вишни, сливы…

Осень из каждой усадьбы несло запахом спелой антоновки. В городе тогда проживало едва девять тысяч жителей. И на то количество жителей в городе было более десяти церквей: Сергиевская, Кукшинская, Георгиевская, Малоархангельская, Собор, Троицкая, Никитская, Кирики и Улиты, Харлампиевская, церкви мужского монастыря. Имелись алтари, например, в мужской гимназии.

Главенствующую роль среди церквей занимал Собор, расположенный на вершине горы Самород. В этом Соборе хранилась деревянная скульптура Николая Угодника, весьма почитаемая в народе. Молящиеся, а таковых здесь всегда было много, считали для себя обязательным поклониться иконе и поцеловать ноги. Отчего ноги статуи стали белыми и отшлифованными до блеска. Как только стаивал снег и просыхали дороги к Собору тянулись богомольцы. В основном женщины. Группами в 3-5 человек, покрытые белыми платочками, в лапоточках с белыми онучами, в новых поддевках, с посошком в руках – шли гуськом по проселкам и дорогам поклониться Николаю Угоднику, испить целебной водицы из святого родника…

В мае месяце священники организовывали крестный ход от Собора до Пятницкой церкви. Толпа торжественно, медленно текла от Собора по улицам города. Впереди несли хоругви, иконы, за ними шли священники в праздничных блестящих ризах, а за ними несли на носилках под балдахином статую Николая Угодника. В толпе было много кликуш, хромых, немощных больных – все жаждали исцеления… Но такого чуда на моей памяти не наблюдалось. Большинство амчан были набожными людьми. Почти каждую неделю в городе были религиозные праздники, звонили колокола, созывая прихожан праздновать день своего святого. А ведь у каждой церкви был не только основной святой, но ещё и по нескольку престолов! В городе строго блюлись и посты, особенно Великий пост за семь недель до Пасхи. За все время поста над городом неслись унылые, редко отбиваемые удары по колоколам в церквях.

А что такое пост? Амчанам запрещалось петь, веселиться, есть скоромную пищу: мясо, сало, молоко, сметану, яйца… Во время поста горожане целыми семьями шли исповедываться батюшке, получали отпущение грехов, чтобы затем снова грешить. А вот в воскресенье, в день Пасхи, в городе начинались гулянья. Тогда разрешалось всем желающим подниматься на колокольню и звонить в колокол. Над городом стоял праздничный, беспорядочный колокольный звон.

Великому посту предшествовала широкая масленица Этот языческий праздник в Мценске праздновали целую неделю, в изобилии поглощая огромные круглые блины – символ Солнца. Самыми важными днями недели считались четверг и пятница. По вечерам мценские обыватели гуляли только по территории одного квартала – между Воскресенской и Никитской улицами. Народу было так много, что праздничная толпа двигалась во всю ширину улицы. Богатые же купцы катались на рысистых лошадях в расписных санках по улице Московской с колокольчиками.

В дни масленицы на базарной площади устанавливались карусели. Весь день над площадью были слышны стук барабана, пиликанье гармошки, песни, смех… Желающих покататься на карусели было много, тем более, что катали бесплатно. На берегу Зуши, на Стрелецкой и Карауловой горе простой народ устраивал катание с горы на санях, а то и просто на подмороженных льдом кашёлках и скамейках.

При выезде из Мценска по Троицкой улице, на горе стояла тюрьма, в которой содержались люди, попавшие туда по уголовным делам, но последние годы перед революцией она превратилась в политическую тюрьму. Каждое утро под охраной конвоиров шли группы арестантов в серых халатах, в серых же шапочках без козырьков на различные работы в город: убирать улицы, пилить и колоть дрова. Среди населения Мценская тюрьма называлась Белёвской гостиницей, т.к. стояла на дороге на Белёв. В городе были и политические ссыльные люди. Они обязаны были ежедневно являться в полицию для отметки.

В городе была своя пожарная часть. Это было важно и потому, что город был в основном деревянный, и здесь часто случались пожары.

Пожарная часть размещалась на том же месте, что и сейчас. Пожарники имели лихих лошадей, огромные бочки для воды, насосы для подачи воды и лестницы с баграми. При выезде на пожар передовой пожарный резко бил в колокол чтобы освобождали дорогу. Над пожарным сараем возвышалась пожарная каланча, высотою метров в 15, на которой круглосуточно дежурил пожарник. При пожаре на каланче бил колокол, ему помогали колокола на близлежащей от пожара церкви.

Зимой, когда мороз переваливал за 25 градусов, на каланче поднимали флаг, который сигнализировал, что школы не работают н ученики должны сидеть дома. Воду пожарники набирали черпаками в реке или в пруду, вырытом на том месте, где сейчас общежитие ПТУ-10.

Канализации в городе не было. Жители бытовой мусор обычно высыпали на дорогу. Другие нечистоты выносились бочками в ночное время. Занимались этим «золотари». Когда по улицам проезжали золотари с бочками, наполненными нечистотами, или начинали чистить туалеты, зловоние распространялось далеко вокруг…

Были в городе и извозчики. Их было не более 5-6. Занимались этим промыслом крестьяне из деревни Толмачевка.

В Мценске имелись и постоялые дворы. Один из них был в Заречной стороне, другой – в Ямской слободе при подъеме с моста в город. Двор держал Елисеев. Мост через реку был свайным, ка­ждую весну его заливало водой или сносило совсем. Как только спадала вода, на мост приходили мужики и под пение «Дубинушки» забивали огромной «бабой» сваи. Обычно движение по мосту начиналось только в мае. А до этого на Зуще работал паром, перевозивший не только людей, но и повозки с лошадьми.

В северной части города, ближе к шоссе, были расположены фруктовые сады. Они тянулись до территории примерно нынешней станции обслуживания. Сады принадлежали купцу Яхонтову. В урожайные годы из этих садов везли яблоки, груши, сливы, вишни не только на мценский рынок, но и в Москву.

Между Яхонтовым садом и тюрьмой был ипподром. На ипподроме был дощатый павильон с трибунами для зрителей. Летом на стадионе устраивались конные бега, которые собирали много публики. Примерно году в 1913-14 бега прекратились, лошадей забрали в армию. Но продолжались и другого рода соревнования. В назначенный день, ранним утром, на ипподром в длинных низких ящиках на повозках привозили зайцев. Там их уже ожидали помещики со сворами охотничьих собак. Выпускали зайца из ящика, спускали свору собак и начиналась потеха – травля зайцев собаками… Такая «забава» проводилась раза два, а потом началась воина. Появились другие кровавые забавы.

В конце улицы Амбарной, в северной части города был небольшой, как его тогда называли, ботанический сад высшего начального училища. Росли там липы, тополя, различные сорта яблонь. Никаких работ, связанных с экспериментом, здесь не проводилось. Это был учебный класс на природе.

Несколько слов о железнодорожной станции и железной дороге. Железнодорожная станция в начале века размещалась там же, где и сейчас. Пассажирские поезда ходили редко, да и пассажиров было мало из-за дороговизны билетов. На вокзале были залы ожидания 1-го класса там, где сейчас ресторан. Там же была дверь и в дамскую комнату. Нынешний зал ожидания был для пассажиров 2-го сорта, 2-го класса. Разными были и вагоны в поезде. Вагоны у 1-го класса выкрашены в синий цвет, 2-го класса – в зеленый, 3-го класса – в красный. Соответственно и условия для пассажиров и стоимость билетов была разная.

Жизнь в городе резко изменилась событием 1-го августа 1914 года – началась первая мировая война. Перед воинским присутствием толпился народ. Шла мобилизация в армию. На амбарной площади шла мобилизация лошадей. В армию забирали только здоровых лошадей. А это уже значило, что крестьянские хозяйства оставались без кормильца – без хозяина и без лошади…

А впереди уже надвигалась новая, революционная гроза…

[1] Прим. Ред.: воспоминания Дыжгальвиса А.П. приводятся по тексту сборника «Что в имени твоем…» (1996 г. сост. Л.С. Потанин), пред. для публ. музеем истории образования г. Мценска.

[2] Дыжгальвис Анатолий Павлович, старожил, бывший преподаватель пед. училища г. Мценска.

Яндекс.Метрика