«Везде был храбр и скромен» (о мценском помещике, герое Крымской войны, Иване Петровиче Борисове)

Ашихмина Е.

Майор Иван Петрович Борисов (1824- 71), кавалер ордена Св. Анны 3 ст. с бантом, мценский помещик и многолетний товарищ А.А. Фета, И.С. Тургенева, братьев Л.Н. и Н.Н. Толстых, – один из рядовых, но подлинных героев Крымской войны (1853-56). «Везде был храбр и скромен», – так оценил личность Борисова Лев Толстой.

Иван Борисов, из дворян Орловской губернии, родился 11 февраля (ст. ст.) 1824 года в семье мценского уездного исправника Петра Яковлевича Борисова (1790(?)–1830), владельца деревни Фатьяновой, и Марии Петровны Борисовой, урожденной Денисьевой [1]. В округе П.Я. Борисов слыл человеком необузданного нрава. Крестьяне называли его «забаловным барином», что по местному выражению означает личность, отличающуюся вздорными, самодурными поступками, которые непременно сходят ей с рук.

Несмотря на то, что Борисов был известен своим вздорным нравом, он, будучи мценским исправником, взяток не брал. И потому, по свидетельству Фета, в Фатьяново всегда жили очень скромно, а супруга П.Я. Борисова Мария Петровна в течение долгих лет имела единственное праздничное платье – муаровое коричневое [2].

Соседство борисовского Фатьянова с Новоселками Афанасия Неофитовича Шеншина, отца А.А. Фета, вело к достаточно близким отношениям между владельцами поместий и членами их семей. Борисовы и Шеншины, как правило, бывали на домашних праздниках друг у друга и у соседей, запросто езживали в гости и знали частную жизнь окрестных помещиков очень хорошо. А.Н. Шеншин являлся многолетним (с перерывами) предводителем мценского уездного дворянства, местные помещики относились к нему с должным уважением, и потому ему не приходилось наблюдать особых выходок Борисова. Однако всем было известно, что дома исправник не стеснялся показать свой характер, что особенно часто случалось после его картежных проигрышей. «Все окрестные помещики считали Петра Яковлевича весельчаком и неистощимым шутником и забавником. По своему уменью попасть в тон каждого, по щедрости, с которою он совал деньги чужой прислуге, что в те времена не было в обычае, он был всеми любим, за пределами собственного дома, в котором за все проигрыши и неудачи искал сорвать сердце на первом встречном» [1], – вспоминает Фет. В обстановке страха перед очередной вспышкой отца проходило детство Ивана Борисова, его братьев и сестер. Фет описывает борисовский помещичий, «деревянный дом, с несоразмерно высокою тесовою крышей, некрашеный и за древностью принявший темно-пепельный цвет, выходил одним фасадом на высоком фундаменте в сад, а с другой стороны опускался окнами чуть не до земли. …Кроме специального кабинета хозяина Петра Яковлевича, комнат требовалось немало для семерых детей с их няньками и мамками и соответственным числом горничных. На том же дворе под прямым углом к старому дому стоял так называемый новый флигель, в котором в трех комнатах проживала мать владельца, добродушная старушка Вера Александровна. Она появлялась за домашний общий стол, но, кроме того, пользуясь доходами небольшого болховского имения, варила собственное сахарное и медовое варенье, которым чуть не ежедневно угощала многочисленных внуков, имена которых решаюсь выставить в порядке по возрасту: Николай, Наталья, Петр, Александр, Екатерина, Иван, Анна» [2]. Мать Ивана Борисова, Марья Петровна, по свидетельству Фета, «была весьма красивая женщина… При небольших средствах и постоянном безденежье безалаберного мужа она умела придать своему гостеприимству показной вид. Что же касается до домашних приготовлений, которых в те времена бывало очень много, начиная с маринованных грибов и рыб до разных солений и варений, – то в настоящее время они бы смело попали на выставку. Конечно, наша мать употребляла все усилия, чтобы сравняться в этом отношении с искусною соперницей» [3]. Дети Борисовы и Шеншины дружили с самого раннего возраста, вместе с родителями гостили друг у друга: «…по части детских игр дом Борисовых отличался разнообразием. У детей была колясочка на рессорах, отделанная совершенно наподобие большой; няньки и дети сами возили ее по саду. А у первого сына Николеньки, старше меня на два года, – продолжает Фет, – был небольшой клепер [4], с остриженною гривой и подрезанным хвостом. Старшая дочь Наташа, весьма красивая девочка, была должно быть несколько моложе меня. Петр Яковлевич, в один из наших приездов, уверял, что в коляску надо заложить клепера и посадить в нее меня с Наташей – жениха и невесту; мне дать в руки трубку, а ей веер» [5]. А.Н. Шеншин, не баловавший своих детей особенными игрушками, всё-таки тоже велел сделать подобную коляску, в которую вместо лошадки во время игры часто и с удовольствием впрягался будущий поэт.

В 1830 году П.Я. Борисов был убит своими дворовыми. Опеку над сиротами взял на себя А.Н. Шеншин. Опека всегда была делом хлопотным, долгим, сложным и мало предсказуемым в финансовом отношении. Брат А.Н. Шеншина Петр Неофитович не советовал брать на себя такую ответственность: «Положим, великая беда стряслась над Борисовыми, но не понимаю, для чего ты принимаешь их дела под свою опеку. Детей у тебя немало, и дела твои далеко не в блестящем виде; а взять на свое попечение еще многочисленное семейство с совершенно расстроенными делами, – едва ли ты с этим справишься.

– Но нельзя же, – возражал отец, – оставить в поле погибающего человека. Без сторонней помощи это семейство погибнет. Ведь последняя-то девочка Анюта осталась году» [1].

Уже на следующий день после этого разговора четыре мальчика Борисовы были перевезены в Новоселки. С этого момента и до конца жизни Ивана Петровича будущий поэт и Борисов стали друзьями; до совершеннолетия Ивана Борисова А.Н. Шеншин являлся его опекуном.

Заботами еще одного мценского соседа, владельца усадьбы Воин и вице-губернатора Москвы П.П. Новосильцева Иван Борисов был определен в 1-ый Московский кадетский корпус; во время учебы в корпусе он и жил в доме Петра Петровича.

8 августа 1842 года Борисов был выпущен из 1-го Московского кадетского корпуса с определением его прапорщиком в 17-ю артиллерийскую бригаду в батарейную №3 батарею с прикомандированием к Генеральному штабу. Через год Борисову наскучила тихая жизнь в орбите Генерального штаба и он перевелся в Кирасирский Военного Ордена полк корнетом (3 ноября 1843 г.). «Иван Петрович Борисов, замечательно малого роста и далеко не красивый брюнет, – пишет Фет, – на «первых порах служил в Москве при штабе шестого корпуса; но получивши, по достижении 21-го года, в полное распоряжение свое наследственное Фатьяново [2], он вдруг из артиллерии перепросился в кирасирский Военного Ордена полк корнетом, над чем покойный отец наш хохотал до слез, говоря: «Какая странная мысль! С такой фигурой перед кирасирским фронтом! Воробей на крыше»!» Близкие Борисову Шеншины, так много делавшие для него, шутили над юным Иваном Петровичем вполне добродушно. Это Борисову Фет был обязан выбором места военной службы. Весной 1845 года поэт поступил в тот же самый кирасирский полк и служил там вместе с Иваном Петровичем, который наставлял и опекал своего друга в первые месяцы военной жизни.

15 августа 1845 года И.П. Борисов был произведен в поручики. А 18 февраля 1847 года – в первый раз – уволился от службы «по домашним обстоятельствам» [1].

Вновь Борисов поступил на военную службу в Егерский генерал-адъютанта князя Воронцова (Куринский) полк 9 июня 1850 года, и вскоре он уже участвовал в военных действиях в Чечне против Шамиля и Хаджи-Мурата (с 3 января по 24 сентября 1851). «За отличие в делах против горцев» [2] Борисов был произведен в штабс-капитаны (4 декабря 1851 г.).

Когда началась Крымская война, штабс-капитан Борисов отправился воевать на Кавказский фронт. Его товарищи вспоминали, что Иван Петрович являлся образцом беспредельной храбрости в сражениях. В высшей степени геройски Борисов, например, проявил себя в бою под Башгедиклером (19 ноября 1853), когда русские, преодолевая упорное сопротивление турок, энергичной атакой смяли их правый фланг и обратили противника в бегство. Потери турок составили тогда свыше 6 тысяч, русских – около 1,5 тысяч человек.

«За отличие в сражении при Ланчхуте» (27 мая 1854 года) Борисов был награжден чином капитана (Указ от 18 мая 1855). Так же отважно он сражался в битве при р. Чолок. За проявленную отвагу в боях на Кавказском фронте он был награжден орденом Св. Анны 3 ст. с бантом (1854). Затем Борисов получил назначение командиром роты (21 августа 1854), и лишь болезнь заставила его отказаться от этой должности (21 января 1855 года). Но армию Борисов не покинул, и продолжил службу адъютантом наказного атамана Черноморского казачьего войска (7 октября 1855 – 9 октября 1856 г.) [3].

9 октября 1856 года согласно прошению Борисов вышел в отставку «за болезнию» в чине майора с правом ношения мундира.

Неоднократными возвращениями на службу И.П. Борисов «был обязан» младшей сестре А.А. Фета Надежде Афанасьевне Шеншиной (1832-70), в которую был влюблен со времен детства. Неоднократные отказы, получаемые им в ответ на свои предложения вступить с ним в брак, заставляли Борисова выбирать для службы наиболее опасный участок военных действий. Так, «получив новый, не менее решительный отказ, Борисов вторично отправился на Кавказ и поступил в знаменитый Куринский полк, где все время провел в походах и экспедициях и, в качестве ротного командира, участвовал в Малоазиатской войне. Много горьких писем написал он мне и, между прочим, из-под Баш-Кадыклара, где изо всех офицеров в его роте в живых остался только он. Тела же прочих были собраны под громадное ореховое дерево, под которым он мне писал», – сообщает Фет. Штабс-капитан В.А. Полторацкий, служивший вместе с Борисовым в Куринском полку, вспоминал, что тот был «человеком хорошим, честным и очень сердечным. < … > Любовь сильная, страстная, но несчастная увлекла его на гибельный Кавказ. В первое время он без надобности лез на опасность и как будто искал смерти». Однако какими бы мотивами не руководствовался Борисов, отправляясь на войну, главным для него оставалось честное выполнение своего воинского долга перед Родиной, которую он, без сомнения, любил, и максимальную пользу которой собирался принести.

Выйдя в отставку, Борисов поселился в родовом имении Фатьяново, начав заниматься хозяйством. Страстью Борисова продолжали оставаться любовь к чтению и охоте. Вместе с Фетом, Тургеневым, братьями Толстыми – Львом и Николаем – Борисов часто охотился в окрестных лесах. Помимо этого, с Тургеневым, Фетом и Толстыми Борисов состоял в постоянной переписке. «На жизненном горизонте Тургенева он был одним из крупных созвездий», – скажет о Борисове Фет. Тургенев получал от Борисова письма о событиях орловской и мценской жизни, об охоте, о впечатлениях от прочитанного. Тургенев ждал писем Борисова – это были вести с родины; и сам отвечал ему; в ряде писем он делился с Борисовым своими взглядами на литературу. Именно к письме к Борисову (10 марта/27 февраля 1868 г.) он впервые напишет, что «с появления «Войны и мира» Толстой стал на первое место между всеми нашими современными писателями» [1]. Рукописное наследие Борисова является одним из важных документальных свидетельств по истории русской литературы и Орловского края [2].

После долгожданной свадьбы с Н.А. Шеншиной Борисов переехал на жительство в Новоселки, где гостями Борисовых были Фет, Тургенев, братья Толстые. И сам Борисов нередко ездил в имения к своим друзьям. Со временем Н.А. Борисова по достоинству оценила своего мужа и, по свидетельству Фета и Л. Толстого, была счастлива с ним. В 1858 году у Борисовых родился сын Петр.

Одно из писем Л.Н. Толстого ярко характеризует Борисова и его непростую жизненную ситуацию. 12 октября 1858 года Л.Н. Толстой писал своему другу А.А. Толстой из Ясной Поляны: «Борисов одно из самых милых, нежных, любящих и симпатических и вместе почему-то возбуждающих сострадание существ, которых я когда-либо встречал в жизни. Маленький, с добрыми глазами, робкой улыбкой и нерешительными движениями, но несмотря на то, человек твердый и непоколебимый в деле справедливости и честности. Отец его был злодей, повешенный своими мужиками, мать кроткая, загнанная женщина. Он рос у Новосильцева, Петра Петровича, и там вел жизнь загнанного воспитанника. С детства он еще влюбился в соседку, хорошенькую одних лет девочку, сестру Фета, и не переставал ее любить никогда. Он делал предложенье, ему отказали, он уехал служить на Кавказ, и везде, где ни был, его любили и уважали, но он ничем не радовался, только думал о том, что авось когда-нибудь его примут. Через 10 лет он вернулся, ее отец умер; он опять сделал предложенье, но теперь она отказала, она любила другого. Он в тот же день выстрелил себе в голову, но пистолет осекся, и его спасли и уговорили жить и надеяться. Он опять уехал служить во время войны. Везде жил честно, в строгом смысле, что так редко при кадетском воспитании, везде был храбр и скромен. Он религиозный человек. Опять через 3 года он попробовал, и опять ему отказали. Но с девушкой в это время случилось несчастье, она сходила с ума и вылечилась, и доктора сказали, что ежели она не выйдет замуж, сумасшествие может возвратиться. Бог знает, просьбы ли родных, несчастная любовь или постоянство Борисова, но она согласилась неохотно, холодно. Борисов верил в себя и женился. Через год у них родился славный ребенок. Я два года их видел, и это единственное счастливое супружество, которое я видел в жизни. Она оценила, полюбила его, и он первый раз в жизни, в 35 лет расцвел. Улыбка не сходила у него с лица, ему всем хотелось рассказать про свое счастье, – первая жена, первый ребенок в мире были его. Это было наслажденье смотреть на него, и, на минуту увидав его, вы бы сказали: вот счастливый человек. И это был тот самый Борисов, который два года тому назад был мил и жалок, жалок. Он охотник. Мы условились с ним осень ездить вместе. Жена его и ребенок с братом Фетом поехали в Москву. В первый раз они разлучались на месяц. Надо было видеть эти заботы, эту любовь до последней мелочи, это самодовольство, что он может перенести разлуку. Мы ездили с ним две недели, и на охоте я его полюбил и стал уважать и восхищаться им еще больше. 3 октября мы [в] самом веселом духе пришли в деревню Тургенева с охотой. Он был весел, мил, выпил немного и советовал мне жениться, уверяя, что только тогда есть счастье, жизнь и что он не может быть счастливее. Мы легли спать в 2-х комнатах рядом. Когда всё затихло, я не мог спать от разных приятных мыслей о нем, ко мне пришел на цыпочках Тургенев с письмом от Фета, которое он только что получил и в котором Фет пишет, чтобы отыскать Борисова и объявить ему, что его жена с приезда в Москву в самом ужасном сумасшествии и безнадежном, как говорят доктора. На другой день Борисов пришел ко мне, переваливаясь на своих коротеньких ногах, с улыбочкой, потирая руки и уговаривая скорей седлать, что погода хороша и отличное поле будет. И я должен был сделать ему эту ужасную операцию, и сделал ее, и до сих пор мороз по коже, как вспомню эту минуту. Разумеется, он ускакал тотчас же; но я знаю, что положение ее ужасно; …Фет пишет, что теперь нет надежды» [1].

Последние годы жизни Борисов в одиночестве провел в Новоселках, в доме, полном ранее столь дорогих ему людей и воспоминаний. В это время он много читал, переписывался с друзьями. Если ему что-то требовалось, выходил на ступеньки дома и стрелял в воздух из ружья. На выстрел приходил кто-то из прислуги, жившей во флигеле. Однажды дворовые Борисова видели перед его дверью волков. Долгое время стояли они перед запертой дверью барского дома.

Майор Борисов скончался от чахотки в мае 1871 года; был похоронен на кладбище в с. Верхнее Ядрино Мценского уезда Орловской губернии.

Его сын – П.И. Борисов (1858-88), первоначально учился в Петершуле; затем был переведен отцом в Московский лицей Цесаревича Николая (т.н. Катковский лицей). После смерти И.П. Борисова опекуном Пети стал его дядя А.А. Фет. «Я уверен, что у вас ему будет хорошо, и что вы ему замените отца, насколько это возможно, ибо вы человек с добрым и мягким сердцем» [2], – писал Тургенев Фету 4 июня 1871.

По окончании лицея П.И. Борисов учился в Московском университете и стал филологом. Затем он совершенствовался в знаниях в области филологии, в частности, санскрита в Иенском университете (Германия). Позже отбывал воинскую повинность в Казанском драгунском полку (1883-84). В 1884 г. Петр Борисов, как и его мать, заболел тяжелым психическим расстройством. Умер в больнице им. Св. Николая в СПб (1888).

Иван Борисов – образец бесстрашного русского офицера, любитель литературы, верный и чистый человек достоин того, чтобы его личность не была забыта потомками.

Примечания.

1. Должность уездного исправника тогда равнялась должности начальника районного отделения милиции (прим. Е.А.).
2. Мценские соседи-помещики Шеншиных, включая семью, в которой рос А.А. Фет, как правило, были небогаты. «Подрастая в небогатом кругу, – вспоминал поэт, – я в торжественные визиты, по одному цвету и покрою шелкового платья, мог безошибочно назвать входящую гостью. Зыбина, Александра Николаевна, появлялась в светло-сером, Каврайская, Варвара Герасимовна, в светло-зеленом, Борисова, Марья Петровна, в муаровом коричневом и т. д. У матери нашей, вероятно, не было бы ни одного шелкового платья, если бы дядя Петр Неофитович не был нашим общим восприемником и не считал долгом класть куме золотой «на зубок» и дарить шелковое платье «на ризки» (Фет А.А. Воспоминания. М., 1983. С. 40).
3. Там же. С. 50.
4. Там же. С. 49.
5. Там же. С. 51-52.
6. Клепер – порода низкорослых лошадей.
7. Фет А.А. Воспоминания. М., 1983. С. 52.
8. Там же. С. 76.

«Фатьянова сельца 1 часть владения штабс-капитана Ивана Петрова Борисова». 1854. Межевой Отдел. Планы дач Генерального и Специального межеваний. Орловская губерния. Мценский уезд. Ч. II. ЦГАДА. Ф. 1354. Оп. 320/2. Д. 994. Л. 91.

10. Цит. по Блок Г.П. Летопись жизни А.А. Фета. Публикация Б.Я. Бухштаба //Фет А.А. Проблемы изучения жизни и творчества. Сборник научных трудов. Курск. 1994. С. 273-346.
11. Письма И.П. Борисова и Н.А. Шеншиной (Борисовой) к А.А. Фету и М.П. Фет. Публикация И.А. Кузьминой (В сб. Фет А.А. Материалы и исследования. Т.1. М-С-Пб. 2010. С. 117.
12. Там же.
13. Тургенев И. С. Из письма Борисову И.П., 10 марта / 27 февраля 1868 г. // Л. Н. Толстой в русской критике: Сб. ст. / Вступ. ст. и примечания С. П. Бычкова. – 2-е изд., доп. М., 1952. С. 594.
14. Большая часть писем Борисова находится в Отделе рукописей ГБЛ и Рукописном отделе ИРЛИ РАН. Переписка Борисова с А.А. Фетом сохранилась лишь частично. Конец 1840 — начало 1850-х годов является первым – и для литературоведов наиболее интересным периодом эпистолярного общения Фета с Борисовым; ко второму периоду относятся более поздние письма членов семьи Фет и Борисовых друг другу (1857-71). В 1922 году в первом выпуске альманаха «Литературная мысль» Е. Покровской были напечатаны десять экземпляров переписки Фета с Борисовым, автографы которых хранятся в Рукописном отделе ИРЛИ РАН. Письма дают возможность уточнить и лучше понять особенности творчества А.А. Фета и его биографии. Новая публикация писем Борисова и его супруги Н.А. Борисовой к А.А. и М.П. Фет с подробными комментариями была осуществлена сотрудниками ИРЛИ РАН — литературоведами Н.П. Генераловой, И.А. Кузминой, В.А. Лукиной в 2010 году. Известны 65 писем Тургенева к Борисову (1858-71); 39 писем Борисова к Тургеневу (1860–66); впервые опубликованы Е.М. и Н.А. Хмелевскими в Тургеневском сборнике («Тургеневский сборник. Материалы к Полному собранию сочинений и писем И.С. Тургенева» (М. Л., «Наука», 1964 –1969. Вып. 3, 4, 5). Переписка И.С. Тургенева с Борисовым опубликована в Полном собрании сочинений и писем в тридцати томах. (Письма в восемнадцати томах). М., 1988. Письма Л.Н. Толстого к И.П. Борисову опубликованы в Полном собрании сочинений Л.Н. Толстого в 22 томах (М., 1978-1985).
15. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 т. М.: Художественная литература, 1984. Т. 18. Избранные письма 1842-1881. С. 33.
16. И.С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Письма в восемнадцати томах. Письма. Т. седьмой. 1866 – июнь 1867. Издание второе, исправленное и дополненное. М., «Наука», 1990. С. 594.

Источник: Орловский военный вестник. 2013. № 9. С. 38-45.